Неточные совпадения
Когда Татьяна Павловна перед тем вскрикнула: «Оставь образ!» — то выхватила икону из его рук и держала в своей руке Вдруг он, с последним словом своим, стремительно вскочил, мгновенно выхватил образ из рук Татьяны и, свирепо размахнувшись, из всех сил ударил его об
угол изразцовой печки. Образ раскололся ровно на два куска… Он вдруг обернулся к нам, и его бледное лицо вдруг все покраснело, почти
побагровело, и каждая черточка в лице его задрожала и заходила...
— Старая шкура, — шипел дед,
багровый, как
уголь, держась за косяк, царапая его пальцами.
А на самом верху, сквозь густую чащу верхушек и дальних стволов, над ровной, высокой чертой горизонта рдела узкая полоса зари — не красного и не
багрового цвета, а темно-пурпурного, необычайного, похожего на угасающий
уголь или на пламя, преломленное сквозь густое красное вино.
Говорил он, точно лаял. Его огромное, досиня выбритое лицо было покрыто около носа сплошной сетью красных жилок, пухлый
багровый нос опускался на усы, нижняя губа тяжело и брезгливо отвисла, в
углу рта приклеилась, дымясь, папироса. Он, видимо, только что пришел из бани — от него пахло березовым веником и перцовкой, на висках и на шее блестел обильный пот.
Оловянные глаза поляка завертелись во все стороны, а
багровый нос засверкал, как
уголь.
Когда он поравнялся с одной из групп босяков-грузчиков, расположившихся в тени под грудой корзин с
углем, ему навстречу встал коренастый малый с глупым, в
багровых пятнах, лицом и поцарапанной шеей, должно быть, недавно избитый. Он встал и пошел рядом с Челкашом, вполголоса говоря...
Узнав от Коврина, что не только роман наладился, но что даже будет свадьба, Егор Семеныч долго ходил из
угла в
угол, стараясь скрыть волнение. Руки у него стали трястись, шея надулась и
побагровела, он велел заложить беговые дрожки и уехал куда-то. Таня, видевшая, как он хлестнул по лошади и как глубоко, почти на уши, надвинул фуражку, поняла его настроение, заперлась у себя и проплакала весь день.
Высокие потолки с железными балками, множество громадных, быстро вертящихся колес, приводных ремней и рычагов, пронзительное шипение, визг стали, дребезжанье вагонеток, жесткое дыхание пара, бледные или
багровые или черные от угольной пыли лица, мокрые от пота рубахи, блеск стали, меди и огня, запах масла и
угля, и ветер, то очень горячий, то холодный, произвели на нее впечатление ада.
Макар отдал деньги, и ему дали бутылку. Он сунул ее за пазуху и незаметно для других отошел в темный
угол. Там он наливал чашку за чашкой и тянул их одна за другой. Водка была горькая, разведенная, по случаю праздника, водой более чем на три четверти. Зато махорки, видимо, не жалели. У Макара каждый раз захватывало на минуту дыхание, а в глазах ходили какие-то
багровые круги.
Со стены сорвал небольшой портрет елизаветинской дамы, раму разбил в щепы одним ударом ноги, щепы на ворох, на конторку и,
побагровев, придвинул в
угол под портрет.
В заднем
углу стон раздался. Оглянулся Патап Максимыч — а там с лестовкой в руках стоит на молитве Микешка Волк. Слезы ручьями текут по
багровому лицу его. С того дня как заболела Настя, перестал он пить и, забившись в уголок моленной, почти не выходил из нее.
А там, вдали, за этим морем, мгновеньями виднелось другое, густо-багровое и даже как будто какое-то темное, черноватое пламя: то горели каменные флигеля суконных рядов, выходящие на
угол Садовой и Чернышева переулка.
Климов заходил из
угла в
угол молча, как бы в раздумье или нерешимости. Мясистое лицо его становилось всё
багровее и на шее надулись жилы. Походив минуты две, он подошел к актеру и сказал плачущим голосом...